Странный архитектурно-закупочный конкурс «на фасад, кровлю и интерьеры» Мариинки-2 состоялся, хотя его можно было вообще не проводить. Все желающие, а не только специалисты по архитектуре, запросто вычислили победителя по баллам, вникнув в условия тендера, опубликованные на сайте Госзаказа. Условия были составлены так, что действующий генпроектировщик оказывался заведомо недосягаемым для конкурентов.
Интрига наоборот
Тем не менее, тендерная комиссия долго томила в фойе журналистов, которые не только давно вычислили фаворита, но и расставили остальных состязателей по рейтингу. Единственный пункт субъективной оценки конкурсного проекта членами жюри практически не влиял на исход голосования, тем более что один из конкурсантов вообще не представил никаких изображений – за ненадобностью.
Наибольший балл (94 из 100 возможных) набрал КБ ВиПС со своим канадским партнером, на втором месте с большим отрывом оказался «Моспроект-4» Андрея Бокова, на третьем - мастерская №22 «Моспроекта-1», далее - тандем ППФ «А.Лен» с немецким бюро Braun & Schlockermann, а в арьергарде рейтинга - «Ленгипротранс», изложивший конкурсный проект «своими словами».
По нормальной логике форменный скандал, если победитель конкурса хотя бы предсказуем. А здесь он не просто заранее известен, но и опубликован еще до заседания жюри. Похоже, в запутанном донельзя авантюрном сюжете строительства второй сцены Мариинского театра уже ничему удивляться не приходится. Особенно когда действует пресловутый 94- ФЗ о госзакупках.
Любопытно, что глашатаи результатов состязаний мотивировали их необходимость честностью, приличиями и открытостью.
Главный архитектор города Юрий Митюрев полагает, что несмотря на «на не самые простые условия, это был все-таки открытый тендер, в котором могли участвовать все, кто пожелает, а, следовательно, был шанс победить кому-то другому». Он считает, что справедливость соблюдена.
Министр культуры Александр Авдеев признался: «Хотя произошло изменение 94-го закона, мы решили, что все-таки будет честнее провести конкурс. Конечно, и раньше можно было найти небольшие окна, словчить и не проводить тендер, а выбрать любимый для Валерия Абиссаловича (Гергиева – «БН.ру») проект, но это было бы неэтично и обидно для многих десятков талантливых архитекторов». Он думает, что все сделано правильно.
Относительно лучший
На самом деле дирижер Валерий Гергиев выбрал архитектуру на слух, оценив акустику нового оперного театра The Four Seasons Centre for the Performing Arts в Торонто во время гастролей еще два года назад. Архитекторы Джек Даймонд и Дональд Шмит не слишком известны в профессиональной среде, но для маэстро они хороши уже тем, что канадцы. То есть знакомы с северным климатом и, в отличие от Доминика Перро, знают, как сгребать с крыши сугробы. Проект Мариинки-2, предложенный бюро Diamond & Schmitt Architects не менее полугода назад, нестерпимо скучен и провинциален, но зато «реализуем», что худрук Мариинки, замученный французским «золотым покрывалом», ценит особо. Канадская пресса называет работу своих соотечественников для Петербурга «городской комнатой» в стиле модернизма 80-х годов. И все же проект парадоксально уникален – как относительно дешевый продукт экономии остатков бюджетных средств при строительстве одного из самых дорогих театров мира.
В пятилетнем сериале «Просто театр» после сложной темы Госэкспертизы, смены персонажей заказчика и изгнания с подмостков главного героя случился новый поворот сюжета. Эпизод «господа, к нам едет ревизор» по традиции закончился немой сценой, а затем в действие вступил новый герой – премьер Владимир Путин со своей партией. На сайте партии «Единая Россия» опубликован фрагмент либретто, в котором благородный радетель за благо Отечества объявляет, что здание будет водружено в прежние сроки и за те же деньги.
«Контракт расторгнут, авторские права выкуплены, на доработку проекта ушел еще год, и лишь в 2007 году после одобрения госэкспертизы начались полномасштабные строительные работы», - подытожил Путин. Добавим со слов аудиторов Счетной палаты: потрачены изрядные деньги (7,65 млрд руб.) и вырыта яма глубиной 12 метров. Самое время прояснить, что собственно строится, и законно, то есть по тендеру, закупить новый проект.
Маэстро доступными ему способами уже выбрал «застывшую музыку» с учетом неизбежного удешевления проекта. В итоге скупой заплатит за проектирование втридорога: гонорар Перро плюс плата генпроектировщику за доработку проекта плюс еще 300 млн руб. по закупочному тендеру. Свежая сюжетная линия с обвинением заказчика в сговоре с одним из конкурсантов наметилась, но не состоялась: ФАС был не в голосе.
Проект Даймонда-Шмита хорош еще и тем, что может стать лучше, а не хуже, как случилось с его предшественником.
Юрий Митюрев пояснил: «Любой конкурс – это выбор относительно лучшего проекта. Это не говорит о том, что выбранный вариант будет воплощен именно в таком виде. Мы обменялись мнениями с Валерием Абиссаловичем и решили, что проект, конечно, надо дорабатывать. Да, у него есть слабые стороны, а у нас еще есть время, чтобы привести его в соответствие с тем значением, которое он имеет для города».
Комментарий:
Валерий Гергиев, художественный руководитель Мариинского театра:
Открытие театра – это огромный фестиваль, может быть, марафон длиною в год, который планируется за два-три года. Мы не можем в последний момент свистеть в свисток и просить даже наших звезд пожаловать на открытие.
Коллектив театра очень ждет этого события, и нам правда надоело читать и слушать то, что говорят о таком серьезном явлении как строительство нового здания.
Мы - театр очень высокого класса, выступаем почти шестьсот раз в год по всему миру. Нам не хочется испытывать чувство неопределенности, неуверенности и даже иногда неприятной досады от того, что говорят о строительстве. Хотя мы не являемся непосредственными исполнителями задач, которые стоят перед заказчиками, тем не менее, я приобретаю опыт и вместе с Александром Алексеевичем (Авдеевым, министром культуры – «БН.ру») мы работаем над тем, чтобы из разряда проектов довести дело до реального открытия великолепного театра.
Я с большим интересом отнесся ко всем проектам, и мои оценки, кстати, не очень отличались от мнений комиссии. Мне кажется, мы ушли от работы Перро, чтобы больше не возвращаться к ней мысленно. Одно из главных достоинств выбранного проекта – это то, что его безусловно можно построить в России. Не по деньгам, а просто – его можно построить. Точка. Экстравагантные проекты, каковым являлся проект Перро, можно и не построить. Специалисты могут на этот счет говорить с большим знанием дела, но как руководитель театра уже 23 год, я имею право заявлять о том, что нужно именно этому театру и чего коллектив ждет от всей этой громадной акции. Я огромный противник того, чтобы кто-либо, даже люди с мировой репутацией, учился строить театры на Мариинке. Я сам учился дирижировать на периферии с маленькими оркестрами.
Меня беспокоит, сколько через пять-десять лет будет стоить обслуживание здания. Сегодня мы самый успешный российский театр, если, например, говорить о продаже билетов. Думаю, что здесь мы лидируем с большим отрывом. Представляете, если все это целиком будет поглощаться уборкой снега и очисткой здания от грязи? Проект Перро, к сожалению, был самым непрактичным из всех, которые можно себе вообразить для Петербурга. А выбранный проект является самым практичным из того, что мы рассматривали сегодня и пять лет назад. Наверное, строители театра в Торонто, знали, с чем они имеют дело, поскольку там тоже достаточно жесткие климатические условия. Я обязан сегодня быть не только артистом, но и практиком. Меня эти шесть лет научили многому.
Я думаю, мы будем благодарны Джеку Даймонду и другим авторам, которые предлагают построить такое здание за удивительно небольшой бюджет. Мы не можем сегодня играть впотьмах и говорить, что кому-то больше или меньше нравится картинка. Мы должны иметь дело с людьми, которые уже проходили эту сложнейшую тему – строительство театра.
Перро нас поставил в трудное положение. Я тогда не принимал непосредственного участия в работе жюри, выбирали без меня, но никто не озадачился простым вопросом: а как построить то, что мы видим на картинке? Но уже через полтора-два года Перро действительно очень видоизменил проект, что стало беспокоить и меня, и наш Попечительский совет. Герман Греф первым обратил наше внимание, что это уже не то, что мы выбирали. Это усугублялось с каждым месяцем, потом уже резко встал вопрос: а вообще можно ли это построить без риска.
Если мы будем оглядываться назад, опять зайдем в тупик. Сейчас мы должны просто работать.
