За последние 17 лет берега главной водной артерии столицы изменились очень сильно. Причем, как считают в мэрии, далеко не в лучшую сторону. За те же годы немало дебаркадеров просто ушли на дно Чаще всего – не по своей, так сказать, воле. Ведь самый простой способ избавиться от плавучего имущества – концы в воду. В прямом смысле этого слова. Только в этом году и только у одного берега со дна Строгинской поймы подняли три дебаркадера. Последний из трех – на глазах у корреспондента BN.ru.
Подъем!
Над берегом разносится тарахтение нескольких насосов. Но даже если бы не было звука, место «операции» можно найти если не осязанием, так обонянием: вонь разносится на десятки метров. За без малого два года на дне конструкции дебаркадера обросли толстенным слоем ракушек. Пусть сами по себе моллюски небольшие, но их – сотни тысяч. И на жаре, которая из московского региона ушла всего несколько дней назад, разлагаться они начали очень быстро. Так что даже ко всему привычные водолазы, и те морщили носы, снимая маски и загубники аквалангов.
- В начале 90-х годов на этом дебаркадере «квартировала» частная дискотека, - рассказал корреспонденту BN.ru пресс-секретарь ГУП «Мосводосток» Игорь Епифанов. – А потом то ли дела у хозяина пошли не слишком хорошо, то ли он сам от своего бизнеса устал – но последние годы перед «утонутием» дебаркадер стоял заброшенным и несколько раз горел.
И утонул очень неудобно: под углом к берегу, перегородив часть фарватера. То есть дебаркадер представлял особую угрозу для малых судов, которых в Строгинской пойме немало.
К подъему готовились не одну неделю. Когда стало ясно, что плавучие краны такую махину не поднимут – 800 тонн своего веса, плюс ракушки с илом, плюс вода в трюмах, - на помощь позвали водолазов. Жители Строгино целыми семьями две недели ходили на берег смотреть на то, что ранее видели разве что в кино: брезентовые робы, свинцовые башмаки и медные шлемы глубоководных костюмов. Только в таком можно приближаться к дебаркадеру – аквалангисты порвали бы здесь свои шланги и легкие костюмы. Водолазы завели в трюмы шланги, и несколько насосов закачивали под воду воздух. Это – классическая схема подъема затонувших судов. Но лишь дней через десять над водой показалась сама «баржа» дебаркадера.
- Теперь с корпуса срежут остатки сгоревших конструкций – правда, сначала надо счистить ракушки, - рассказал Епифанов. – А потом дебаркадер отбуксируют в Нагатинский затон, где его, скорее всего, разрежут на металлолом.
А предыдущий дебаркадер пришлось резать прямо под водой: с ним мучались почти полгода, но поднять так и не смогли. Подобные операции – затратная статья городского бюджета. Хотя в «Мосводостоке» отказались назвать точную цифру, но подъем одного дебаркадера обходится в 5-20 млн. рублей.
И кроме этой, «подводной» в прямом смысле этого слова части дебаркадерного айсберга, есть еще и надводная. Не менее затратная.
Застарелая проблема
О том, что русло Москвы-реки захламлено посторонними плавучими и уже неплавучими предметами, экологи говорят уже давно. Упомянутый выше Нагатинский затон за последние четверть века превратился в «море затонувших кораблей». Если пройти сквозь так и не построенный «Парк Дружбы», можно попасть на берег старого русла Москвы-реки и увидеть края бортов, возвышающихся над водой. Недалеко – Южный речной порт, так что немудрено, что «хозяйствующие субъекты» именно сюда пригоняли и топили ненужное имущество. Однако городская программа по очистке акватории Москвы-реки была принята на заседании правительства Москвы только в 2006 году. Но заработала она далеко не сразу. Сначала надо было подсчитать то, от чего реку планировалось освободить.
Сколько именно сейчас объектов такого вот «хозяйствования» находится под водой, не может сказать никто: учет-то не велся! Но, если в одной Строгинской пойме за этот год поднимают уже третий дебаркадер, можно судить о проблеме – не менее 15 затонувших судов на Москву. А это – прямая угроза возрождающемуся судоходству. Ведь три года назад на Москве-реке в районе Западного порта уже был неприятный прецедент. Речной трамвайчик типа «Москвич» затонул за 15 минут, натолкнувшись на некое подводное препятствие. И вряд ли это было бревно.
Тем временм свой вклад в борьбу с дебаркадерами внесли и экологи. Например, плавучий ресторан «Поплавок», стоявший в Водоотводном канале напротив кинотеатра «Ударник», был закрыт, как только выяснилось, что отходы тамошние повара выливали прямо в реку. И уж даже неприятно думать, куда сливались отходы человеческой жизнедеятельности. Ведь только «официальные» - то есть принадлежащие установленным физическим и юридическим лицам – плавучие пристани имеют подключения к городской канализации.
А настоящую войну дебаркадерам в Росприроднадзоре объявили после того, как летом 2006 года в Серебряном бору был обнаружен «ничейный» плавучий дом! То есть «ничейным» он был только по бумагам. В том смысле, что найти владельцев и разрешительные документы не удалось. Было только заключение о том, что дебаркадер буксировали из Ярославля в Тверь, по пути он сломался, и его пришлось пришвартовать у берега. Зато выяснилось, что использовали его, мягко говоря, для оказания банно-саунных и интимных услуг состоятельным господам. Лавочку прикрыли.
Ничья река
В центре города еще два года назад на Москве-реке было немало ресторанов. Например, «Мама Зоя» на Фрунзенской набережной или «Викинг» на Бережковской. «Викинг» пока стоит, а вот «Маму Зою» закрыли, несмотря на то, что его хозяйка Зоя Золотова каждый день кормила бесплатно по 25 местных ветеранов. И она до сих пор не понимает, почему потребовалось закрывать ее ресторан. Свое право кормить и с этого бизнеса кормиться госпожа Золотова отстояла в суде. И имела на это полное право.
Владельцы прочих плавучих объектов программу вывода своего имущества из центра Москвы также восприняли в штыки. И их понять несложно. Аренда водной территории обходится на 30-40 процентов дешевле, чем аренда коммерческой недвижимости на суше – около 1000 долларов в год за квадрат. Так что бизнес вести выгоднее. И в настоящее время нет такой силы – во всяком случае, юридической – которая заставила бы их покинуть хлебное место.
Дело в том, что у Золотовой, как, впрочем, и у других пользователей водной поверхности, есть долгосрочные лицензии на право пользования данным кусочком водной поверхности. Однако заключены они были когда-то с Московско-Окским бассейновым водным управлением Федерального агентства по водным ресурсам. А с 1 января 2007 года, согласно редакции нового Водного кодекса, реки и водоемы были переданы в ведение субъектов Федерации. В данном случае – Москвы. Вроде бы все хорошо.
Увы: новый кодекс не установил порядок отзыва лицензий. У Москвы нет такой прерогативы, а Московско-Окское бассейновое водное управление более не имеет таких полномочий.
И владельцы дебаркадеров не первый год пользуются этой неразберихой. Программа вывода дебаркадеров стартовала еще в 2003 году, в 2006-м вышло постановление правительства Москвы о выводе дебаркадеров в Нагатино, на единое для всех стояние. Туда же должны были перевести все теплоходы, используемые под казино и рестораны. Однако по большей части «воз и ныне там».
С кем бороться?
Почти ровно год назад заместитель руководителя Росприроднадзора Олег Митволь, выступая на одной из своих многочисленных пресс-конференций, рассказал, что по состоянию на сентябрь 2007 года на Москве-реке было около 30 «легальных» дебаркадеров. Пять использовались для спортивно-оздоровительных целей, в десяти размещались развлекательные заведения и рестораны, в трех – офисы. И только восемь использовались для городских нужд: в них размещались посты спасателей, речной милиции и даже пожарные службы.
Еще два десятка плавучих объектов вообще не имеют никаких разрешительных документов. Несколько штук, по словам Митволя, размещались по сторонам Карамышевской плотины. Это гидротехническое сооружение построили 70 лет назад, когда Москва становилась портом трех морей (портом пяти морей она стала уже после войны). Такая плотина – это режимный объект: тут производится электроэнергия, плотина также спасает северо-запад города от затоплений. Каким образом тут появились дебаркадеры? Кто-то дал разрешение на их прохождение через шлюзы, по каналу имени Москвы… Еще два таких же, неизвестно чьих дебаркадера, стоят в Нагатинском затоне. По мнению Олега Митволя, владельцами таких «летучих голландцев» должны бы заняться в ФСБ: кто его знает, что там, в этих дебаркадерах, хранится?
По мнению мэра, которое он неоднократно высказывал на заседаниях правительства, плавучие объекты уродуют набережные Москвы-реки. «Необходимо провести серьезную ревизию всего этого барахла, установленного вдоль берегов, и почистить Москву-реку. На реке не нужны магазины, казино и многое другое», - заявил он год назад на заседании Общественного градостроительного совета. И, возможно, в этом он прав.
А что вместо?
Москва – не Париж, а Москва-река – не Сена, на которой, как известно, можно жить в свое удовольствие в личных баржах. Центр города и без того перенасыщен развлекательными, торговыми и увеселительными заведениями, открывшимися в смутное время 90-х годов. У большинства из них – ни одного парковочного места, только обочины. Вот власти Москвы и предложили всем владельцам дебаркадеров – перебазироваться в Нагатинскую пойму, где город пообещал обустроить для них нечто вроде маленького Лас-Вегаса на воде.
Но дебаркадеровладельцы туда не спешат, как не спешат уходить в «резервации» владельцы игорных заведений. Мол, пройдет время, переменится власть, переменятся законы… Пока хозяева дебаркадеров обвиняют правительство столицы в том, что, мол, их изгоняют из центра, чтобы освободить место для собственных коммерческих проектов. В чем-то они правы. Например, планируются водные парковки – в определенных местах (например, недалеко от Павелецкой площади) будут установлены баржи, где стоимость стоянки будет ниже, чем на суше.
Пока же окончание программы вывода дебаркадеров, похоже, снова будет перенесена: до завершения навигации-2008 «лишние» плавсредства переправить в Нагатино снова не удастся.
